10 психологических экспериментов, которые показывают, как жестоко можно ошибаться в людях
Ребята, мы вкладываем душу в AdMe.ru. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте
Развитие психологии и в частности экспериментальной психологии в XIX–XX веках позволило изучить сложные биологические процессы человеческого мозга, исследовать эмоции, поведение, реакцию. Эти данные во многом помогли понять основы наших поступков и очень сильно упростили жизнь тем, кто хочет руководить или успешно продавать. Не верите?
Тогда познакомьтесь с 10 психологическими экспериментами, которые мы в AdMe.ru собрали для вас. Они помогут понять не только природу общества, но и заставят заглянуть в себя, а еще наверняка шокируют вас.
Эксперимент Carlsberg: «Даже у маленького ребенка может быть нож за спиной»
Суть эксперимента: представьте кинозал со 148 татуированными байкерами и только 2 свободных места в центре, на которые вы купили билеты. Вы сели бы на свои места или ушли? Именно такой эксперимент провела компания Carlsberg.
Результат: тех, кто все-таки решился занять свободные места, развеселые и добрые парни приветствовали аплодисментами и, конечно же, пивом. Эксперимент показал, что не стоит судить о человеке по его внешности.
Эффект конформности Соломона Аша: «Соглашусь со всеми, не хочу быть белой вороной»
Серия экспериментов: Соломон Аш хотел показать власть конформности в группах, то есть изменение поведения человека под давлением чужого, пусть даже ошибочного мнения. Участникам эксперимента предлагалось оценить длину линий на карточках и найти одинаковые, назвать цвет пирамидки или даже собственное имя. Во всех экспериментах все участники кроме одного были подсадными утками, и этот единственный всегда отвечал последним.
Результат: в 75 % случаев испытуемый следовал за большинством, даже если четко видел, что отвечает неверно. Те же, кто высказывал собственное мнение, испытывали жуткий дискомфорт. Кстати, в случаях, когда кто-то из подсадных уток высказывал мнение, противоречащее большинству, испытуемые охотнее отвечали правильно.
Эффект ложного консенсуса: «Если ты думаешь по-другому, значит, ты не прав»
Суть эксперимента: профессор Стэнфордского университета Ли Росс предложил испытуемым некую проблемную ситуацию с двумя вариантами реакции на нее. Он попросил выбрать вариант и предположить, как ответят другие испытуемые, а также описать тех, кто выбрал первый и второй вариант.
Результат: эксперимент показал, что подавляющее большинство людей думали, что остальные участники ответили абсолютно так же, как и они сами, а остальных описывали в негативной форме.
Эффект свидетеля и диффузия ответственности: «Моя хата с краю или кто кроме меня?»
Суть эксперимента: после громкого убийства Китти Дженовезе, когда никто из свидетелей так и не пришел на помощь, ученые Джон Дарли и Биб Латане провели серию экспериментов на реакцию.
Результат: было доказано, что люди гораздо быстрее реагируют в чрезвычайной ситуации и вообще пытаются помочь другому человеку, если действуют одни. Если же вокруг множество людей, большинство будет медлить и думать, что поможет кто-то другой. В дальнейшем это явление также активно исследовалось, вот показательный эксперимент «Комната в дыму». Люди, которые оставались в комнате одни и замечали дым, гораздо быстрее сообщали о проблеме, чем те, кто находился в присутствии пассивных посторонних.
8 часов без гаджетов: «Мой ребенок не может быть плохим и думать о самом худшем»
Суть эксперимента: семейный психолог Катерина Мурашова выдвинула гипотезу, что современные дети слишком много себя развлекают и боятся остаться наедине с самим собой. Она предложила детям на 8 часов отказаться от использования телефона, компьютера и телевизора, но рисование, чтение, лепка, прогулки и прочие простые занятия были разрешены.
Результат: из 68 подростков в возрасте 12–18 лет только трое довели эксперимент до конца, а семеро выдержали более 5 часов. Остальные прекратили эксперимент, сославшись на приступы тошноты, тремора рук, болей в груди и животе, жара и озноба, а трое даже думали о суициде! Задумайтесь, родители! В дальнейшем Катерина провела еще один эксперимент, с результатами которого можно познакомиться здесь.
Спонтанные выражения лиц и подчиненность: «Я не виноват, меня заставили!»
Суть эксперимента: изначальной целью эксперимента Карини Лэндиса было выявление общих закономерностей работы лицевых мышц, характерных для выражения сильных эмоций. На лицах испытуемых были нарисованы линии, чтобы легче было отследить движение мышц. Затем им давали нюхать аммиак, показывали компрометирующие картинки, давали трогать лягушек, а в конце предлагали обезглавить живую крысу.
Результат: общих закономерностей работы мышц выявлено не было, зато подавляющее большинство людей проявили удивительную готовность к повиновению и под давлением делали то, что в реальной жизни не сделали бы по собственному желанию.
Эффект Рингельмана: «Я просто рядом постою, а вы понапрягайтесь там»
Суть эксперимента: Максимилианом Рингельманом была выдвинута гипотеза, что каждый человек вкладывает гораздо меньше усилий в общее дело, если работает вместе с другими. Были проведены эксперименты в группах различной численности с перетягиванием каната, поднятием тяжестей, где фиксировались личные результаты каждого.
В результате выяснилось, что личные достижения человека превосходят усилия, которые он вкладывает в коллективное дело. Ученый объяснил это потерей индивидуальной мотивации в группе.
Эффект социальной фасилитации и ингибиции: «Посмотрите, как я хорош!»
Суть эксперимента: однажды психолог Норман Триплетт заметил, что человек работает гораздо лучше, если за ним кто-то с интересом наблюдает. В ходе тестов с велосипедистами, а также наматыванием лески на катушки спиннингов выяснилось, что присутствие незаинтересованных свидетелей, наоборот, снижает эффективность действий.
Дальнейшие исследования продолжил Роберт Зайонц и высказал теорию активации. Согласно ей человек показывает лучший результат работы, если ему требуется выполнить перед наблюдателем привычные механические действия. А обратный эффект ухудшения работы наблюдается, если от человека требуется поиск и решение новых интеллектуальных задач.
Хоторнский эффект: «Начальник любит и ценит меня!»
Суть эксперимента: в компании «Вестерн Электрик» упала производительность труда сборщиц реле. Был приглашен психолог Элтон Мэйо для выяснения влияния освещенности помещения на производительность труда. Однако в ходе эксперимента выяснилось, что и улучшение условий труда, и их отсутствие все равно благотворно влияли на работниц.
Вывод оказался прост: работницы почувствовали себя вовлеченными во что-то важное, поняли, что начальство о них печется, и стали работать лучше. Стоило хотя бы иногда пользоваться этими выводами нашим начальникам, правда?
«Нога в двери»: «Дайте воды попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде»
Суть эксперимента: психологи Джонатан Фридман и Скотт Фрейзер провели ряд экспериментов, пытаясь выяснить, как человек будет реагировать на серьезные просьбы, если усилить его ощущение вовлеченности в процесс. Впоследствии Патриция Плинер дополнила их исследования.
Результат: выполнение одной маленькой уступки значительно повышает шанс и на последующую уступчивость человека. Например, после просьбы пожертвовать деньги обществу по борьбе с онкологическими заболеваниями соглашались это сделать только 46 % людей. А из тех, кого сначала просили просто поносить значок организации, процент согласных был почти в 2 раза выше!
Внимание! Этим приемом пользуются не только успешные продавцы, управленцы, но и мошенники.
Какой эксперимент показался вам наиболее ценным? Нашли ли вы что-то сходное с собственными мыслями? Может быть, какие-то эксперименты проводили вы сами или хотели бы провести? Давайте обсудим эти проблемы в комментариях.
Существует ли связь между юмором и интеллектом?
Попытайтесь вспомнить в своем окружении людей с отличным чувством юмора. Считаете ли вы их интеллектуально развитыми? Или же юмор и интеллект никак не связаны? За последние десятилетия было проведено много исследований на эту тему, о которых мы вам расскажем в этой статье.
Ранние исследования
Прежде чем исследователи начали обращать внимание на связь между интеллектом и юмором, многие педагогические психологи и социологи определили так называемый эмоциональный интеллект (а также социальный). Они верили в то, что люди с хорошим чувством юмора способны комфортно себя чувствовать в любом обществе.
В 70-х Уильям Хаук и Джон Томас, два исследователя из Университета Бакнелла, проверили 80 школьников, чтобы определить, существует ли корреляция между интеллектом, чувством юмора и творческим мышлением. Результаты показали корреляцию .89 между интеллектом и творческим мышлением и .91 между интеллектом и юмором. В этих странных обозначениях важно одно: это очень высокая корреляция.
Исследования в 90-х
В течение 90-х годов наблюдался рост исследований головного мозга. Они показали, что в левом полушарии находятся центры, отвечающие за вербальное, логическое, линейное мышление, а правое полушарие отвечает за визуальные, художественные, креативные возможности, а также за способность решать проблемы.
Взяв эту информацию, биолог Майкл Джонсон провел исследование, где хотел выявить корреляцию между восприятием, моторными навыками и умением понимать и создавать юмор. Участникам этого исследования было предложено оценить «забавность» 32 шуток, а затем решить 14 задач на визуальную манипуляцию. Его результаты показали корреляцию между теми, кто хорошо разбирался в проблемах и умел понимать юмор в шутках.
Другой исследователь, Дениэл Холт, изучил соотношение юмора и одаренности у детей школьного возраста. Он пришел к выводу, что одаренные ученики имеют несколько общих характеристик, одна из которых — «продвинутое чувство юмора».
Еще одно исследование показало, что среди 185 студентов колледжей люди с высоким интеллектом могли лучше оценивать и воспроизводить юмор, создавая подписи к мультфильмам. Уже тогда ученые знали, что понимать и создавать юмор — не одно и то же. Есть люди, которые могут оценить тонкую шутку, но не способные придумать подобную.
2000-е годы
Исследования перекочевали в следующее столетие и лишь подтвердили информацию из века прошлого. В 2010 году исследователи Университета Нью-Мексико провели исследования с участием 400 студентов, в равной степени разделенных по полу. Они были протестированы на уровень интеллект, абстрактные рассуждения и способность создавать юмор, опять же, при помощи надписей к трем карикатурам. И снова высокие оценки теста на интеллект коррелировали со способностями распознавать и создавать юмор.
Нейронаука показывает истинное положение дел
В 2009 году А. Кларк опубликовал книгу под названием «The Pattern Recognition Theory of Humor». Не вдаваясь в терминологию и научный контекст, Кларк говорит, что мы понимаем язык и, следовательно, мир, устанавливая закономерности (паттерны). Паттерны в языке позволяют нам понимать и ценить юмор более изощренными способами по мере нашего развития. Кроме того, качество этого понимания отличается у разных людей, поэтому некоторые из них более искусны в оценке юмора и его создании. Согласно Кларку, все дело в мозге.
Нейробиологи рассматривали области головного мозга, которые активируются юмором. Исследователи из Стэнфордского университета во главе с доктором Алланом Рейссом, неврологом и детским психиатром, изучают мозг детей с помощью МРТ, когда те смотрят юмористические ролики. У них, как и у взрослых, активируется мезолимбический регион мозга. Юмор также активирует височно-затылочно-теменной переход, который является той частью мозга, которая обрабатывает неожиданные ситуации и несоответствия. Это имеет смысл, потому что часто он возникает как реакция на что-то несоответствующее и малоожидаемое.
Юмор и человеческие гормоны
Рейсс также заметил, какие гормоны выделяются (высвобождаются), когда юмор понимается и ценится.
Эндорфин
Он высвобождается во время счастья, физических упражнений, прикосновений другого человека и так далее. Новые исследования показывают, что юмор также способствует этому.
Кортизол
Кортизол известен как гормон стресса. Исследователи в Университете Лома-Линды пытались узнать, снижается ли производство кортизола во время юмора и может ли юмор уменьшить ущерб нейронам, вызываемым кортизолом. Ответ: дважды «да».
Как видим, связь между чувством юмора и интеллектом однозначно существует. Но независимо от того, что скажут ученые в ближайшие годы, все мы знаем одно: мы ценим остроумного человека, что приносит нам смех.
Смейтесь, шутите, развивайте чувство юмора. Желаем вам удачи!
ЖизньНейросексизм: Отличается ли женский мозг от мужского
Пора разобраться в фундаментальном предрассудке
Текст: Анастасия Травкина
Иллюстрации: Даша Чертанова
Неравенство женщин и мужчин часто пытаются объяснить биологией: разные права и возможности якобы связаны с различиями в организме. Особенно часто говорят о «мужском» и «женском» мозге — а приставка «нейро-» стала новым витком в дебатах о врождённых различиях. Казалось бы, современные методики исследований должны дать однозначный ответ на вопрос, действительно ли мужчины и женщины по-разному думают, обучаются, решают задачи и выбирают, что для них важно в жизни. Разбираемся, так ли это на самом деле и как данные нейронауки используют для того, чтобы подпитывать стереотипы.
С чего всё началось
Сегодня попытки американских рабовладельцев или нацистских учёных доказать «неполноценность» целой группы людей с помощью измерений нам кажутся дикими — но искать биологические аргументы для того, чтобы показать, чем женщины хуже мужчин, некоторые до сих пор считают логичным. Представление, что женское мышление менее развито, чем мужское, долгие годы было «фоном» исследований.
Учёные, исследовавшие мозг в XIX веке, не могли «заглянуть» внутрь — им приходилось останавливаться на внешних измерениях. Они взвешивали мозг, измеряли соотношение высоты и ширины черепа. Первое же открытие Викторианской эпохи — мозг женщин меньше мозга мужчин — стали использовать как доказательство «неполноценности» женщин; затем начали говорить о небольшом размере лица и соотношении высоты и ширины черепа. Ни одно из предположений впоследствии не оправдалось: оказалось, что интеллект не зависит от размера ни мозга, ни черепа.
Двести лет назад многие считали, что женщины не способны к науке, не предназначены для политики и живут чувствами, главные их таланты — мягкость, кротость, подчинение и материнство, в то время как мужчины стремятся к открытиям, власти и управлению. Как сказал философ Нил Леви, «в среднем женский интеллект лучше всего справляется с задачами, направленными на создание комфорта для других людей».
Образование считалось опасным для женского здоровья. Профессор Гарвардской школы медицины Эдвард Кларк утверждал, что из-за мыслительной деятельности у женщин могут атрофироваться яичники; якобы она ведёт к маскулинизации, бесплодию, безумию и даже смерти. Кстати, опровергла идею Кларка женщина — медик Мэри Джакоби.
Тестостерон и эмбрионы
В 2005 году на конференции по продвижению социокультурного и гендерного разнообразия в науке и инженерии ректор Гарвардского Университета Лоуренс Саммерс предположил, что женщины от природы менее способны к точным наукам. Надо ли говорить, что то, что женщины-учёные были возмущены этим высказыванием, попытались объяснить их «чувствительностью»?
Чтобы оправдать такое заявление, взволнованные скандальной речью СМИ вспомнили о теории пренатального тестостерона. Согласно ей, выброс тестостерона у мужского эмбриона на восьмой неделе развития меняет структуру его мозга: увеличивает центры, отвечающие за агрессию и сексуальное поведение, и сокращает те, что отвечают за общение и эмоции. Этот поход андрогенов на зародыш якобы и создаёт «настоящего» мужчину, который приспособлен для науки.
Но в этой смелой теории есть проблемы. Во-первых, влияние «мужских» гормонов на мозг исследовали на грызунах, чей мозг серьёзно отличается по сложности организации от человеческого. Кроме того, даже учёные, которые рассматривают, как тестостерон влияет на крысиные зародыши, не могут в точности ответить, как именно он меняет поведение крысят после рождения. Во-вторых, пока не существует способа напрямую измерить тестостерон в крови ребёнка. Мы можем предположить его уровень по косвенным показателям: измерив его уровень в крови у матери или в околоплодных водах или соотнеся длину безымянного и указательного пальцев (считается, что на это влияет тестостерон в утробе). Это значит, что пока исследователи не знают наверняка, насколько их измерения вообще связаны с гормонами плода, которые могут повлиять на мозг.
Разумеется, нельзя сказать, что гормоны никак не влияют на мозг — но пока мы точно не знаем как. Тем более нельзя говорить о том, какое место люди
с тестостероном или без него должны занимать в обществе
В-третьих, единственный способ проверить, как тестостерон влияет на поведение детей, и при этом исключить влияние гендерных стереотипов в окружении — проводить исследования на младенцах возрастом до нескольких дней. Сами по себе такие тесты очень сложно организовать. Провели, например, такой эксперимент: мальчикам и девочкам давали посмотреть на лицо учёного, проводившего опыт, и машинку. Выяснилось, что мальчики дольше девочек смотрели на машинку (51 % против 41 %), а девочки — на лицо (49 % против 46 %). При этом эксперимент был проведён не совсем корректно: экспериментаторы заранее знали пол детей, не убедились, что все младенцы лежат в одинаковом фиксированном положении и что от каждого из них до объекта одинаковое расстояние. Тем не менее экспериментаторы заявили, что девочки рождаются с врождённым интересом к лицам, а мальчики — к движущимся объектам.
Разумеется, нельзя сказать, что гормоны никак не влияют на мозг — но пока мы точно не знаем как. Тем более нельзя говорить о том, какое место люди с тестостероном или без него должны занимать в обществе.
«Творческое»
и «рациональное» полушария
Вы наверняка слышали миф, что за некоторые способности мозга отвечает только одно из его полушарий: например, за креативность и интуицию — правое, а за логику и системность — левое. На самом деле асимметрия мозга касается только низкоуровневых «технических» процессов, в том числе управления органами чувств (например, информацию левого угла обзора глаза обрабатывает правое полушарие, и так далее). Нельзя говорить и что мужчины для речи больше пользуются левым полушарием мозга (и потому могут выражать свои мысли ясно), а женщины — правым (и поэтому говорят о чувствах). Если бы это было так, то у мужчин проблемы с речью возникали бы исключительно при повреждении левого, а у женщин — правого полушария, но этого не происходит. Оказалось, что расположение «речевых» и «пространственных» зон полушарий варьируется по многим причинам, в том числе не связанным с полом.
Что учёные действительно нашли, так это различия в соединениях в мозгу мужчин и женщин. В мозге мужчин встречается больше связей внутри полушарий, а в мозге женщин — межполушарных. Правда, доказать, что эти особенности имеют отношение к поведению и способностям, пока не удалось. Было замечено, что способ связи в полушариях зависит от размера мозга: чем он больше, тем больше у него внутриполушарных связей, вне зависимости от пола хозяина. При этом размер мозга пропорционален телу, поэтому люди с меньшим телом обладают меньшим мозгом и большим количеством межполушарных связей.
Делать из этих особенностей вывод, что мужчины лучше приспособлены для математики и пространственных задач, а женщины — для речевых задач и интуиции, нельзя. Что интересно, исследователи математически одарённых подростков утверждают, что как раз большая связь между полушариями (по иронии чаще наблюдающаяся у женщин) даёт способности к математике.
Пространственные
и речевые способности
Часто те, кто стремится доказать различие между мужчинами и женщинами, ориентируются на то, что кажется им очевидным из жизненного опыта: женщины совершают меньше открытий, меньше представлены в науке, больше слушают других и чаще возятся с детьми. Примерно так в XVIII веке доказывали несостоятельность женского интеллекта: женщины не проявляли талантов в науках, которыми им попросту было запрещено заниматься.
Для того чтобы доказать эти «закономерности» сегодня, часто используют пространственные тесты на вращение трёхмерных фигур: считается, что у мужчин это получается лучше. Это мнение хорошо исследовали социальные психологи. Оказалось, если перед тестом испытуемым рассказать, что он определит их способности к инженерии и авиастроению (или что мужчины с ним лучше справляются), то женщины показывают более низкие результаты. Если же сказать, что тестируются навыки к вязанию крючком и другому рукоделию (или сказать, что тесты лучше проходят женщины), то женщины справляются лучше.
Этот эффект называется «угрозой стереотипа». И мужчины, и женщины подвержены «интуитивно понятным» представлениям, от которых не так-то легко отмахнуться, особенно если их высказывают авторитеты: учёные и лидеры мнений. Интересно, что на прохождение тестов, проявление лидерских качеств и амбиций может влиять и другая информация: например, биографии женщин-лидеров, научные статьи о женских способностях к математике и пространственному мышлению значительно увеличивают результаты девушек.
Игрушки, дети и приматы
Несколько лет назад всех потрясли наблюдения антропологов за племенем диких шимпанзе: учёные обнаружили, что юные самки нянчились с головешками, как с куклой. Это исследование использовали как аргумент в пользу того, что главная роль женщины — материнство. Но человеческая женщина всё-таки не совсем самка шимпанзе. Чтобы доказать (или опровергнуть) склонность детёнышей высших приматов и человека к стереотипным занятиям с малых лет, нужно провести масштабные эксперименты и с теми, и с другими.
Результаты таких экспериментов на обезьянах оказались противоречивыми. Шимпанзе предложили «мальчишеские» машину и мяч, «девчачьи» куклу и кастрюльку и «нейтральные» книжку с картинками и плюшевую собаку. Самцы играли со всеми игрушками одинаково, а самки больше времени тратили на игрушки «для девочек». Правда, здесь кроется серьёзная проблема: человеческие вещи имеют другое значение для животных. Когда те же игрушки разбили на другие категории — одушевлённые и неодушевлённые, — разница между предпочтениями самок и самцов исчезла.
Часто данные исследований, которые не выявляют различий между мужчинами и женщинами, остаются без внимания — зато исследования, подтверждающие разницу, публикуют и перепечатывают СМИ и блогеры
В экспериментах на детях однозначных выводов тоже не получается. «Мальчишескими» игрушками считаются поезда, автомобили и инструменты, «девчачьими» — посуда, детская бутылочка или колыбелька. В среднем удаётся показать, что мальчики больше времени играют с автомобилями, а девочки — с бутылочками. С гендерно нейтральными игрушками, такими как мозаики, пирамидки, мягкие игрушки, и те и другие проводят одинаковое количество времени. Другие исследователи считают, что мягкие игрушки не гендерно нейтральные, а предназначены для девочек, и доказывают, что девочки проводят с ними больше времени.
Точно так же, как и с обезьянами, эксперименты с детьми могут стать «самоисполняющимся пророчеством», а после них остаётся много вопросов. Что именно привлекает малышей в игрушках: цвет, температура и текстура, звуки, прочность, запах? С чем охотнее будет играть мальчик — с пожарной машиной без колёс или с Барби на розовой машинке? Какие именно свойства игрушек привлекательны для самок и самцов приматов и можно ли, зная их, сконструировать такие игрушки, которые были бы интересны только одному полу?
Так есть ли разница
Нейронауки — группа новых наук, находящихся на раннем этапе развития. Наша техника пока несовершенна, информации о мозге ещё крайне мало — а много открытий о человеке ещё впереди. Существуют рекомендации для нейроисследований, они предлагают учитывать не только пол испытуемых, но и их возраст, происхождение, социальный статус и так далее. Это требование учитывает нейропластичность — способность мозга меняться под влиянием опыта на протяжении жизни. Если мы получаем данные о различиях в работе мозга у разных людей, мы должны понимать, появились они с рождения или под воздействием опыта. Стереотипы подкрепляет и то, какая информация доходит до широкой аудитории: часто данные многих исследований, которые не выявляют различий между мужчинами и женщинами, остаются без внимания — зато исследования, подтверждающие разницу между женщинами и мужчинами, публикуют и перепечатывают СМИ и блогеры.
В мозге нет зон, отвечающих за талант к математике, писательству, эмпатии или кулинарные способности: это «мозаика», задействующая множество областей, которая может решить одну и ту же задачу разными способами. «Интуитивно понятные» выводы могут оказаться стереотипом, эксперименты должны корректно воспроизводиться в разных лабораториях и давать один и тот же результат.
Конечно, нельзя говорить, что биологических отличий между полами совсем не существует. Исследования могут, например, помочь разобраться с такими особенностями, как аутизм, который чаще диагностируют у мальчиков. Разницу необходимо учитывать и в самих экспериментах. Даже для клеточных исследований теперь предлагают использовать клетки, взятые и у мужчин, и у женщин, так как определяющие пол хромосомы кодируют до 5 % нашего генома и сказываются на реакциях клетки.
При этом «разница» совсем не означает «противоположность», учёные предлагают говорить об «эффекте пола»: человечество — единый вид со множеством вариаций устройства мозга. «Мужской» и «женский» мозг — миф, а существующие различия не повод считать, что одни мозги «лучше» других.
Существует ли связь между внешностью человека и склонностью к преступлениям?
По мнению ряда ученых, эта связь есть, и обнаруживается она на генетическом уровне.
Первыми учеными, предложившими искать признаки склонности к криминалу в особенностях внешности человека, был Лафатер (1741-1801) и его сторонники. Потом Франц Иосиф Галль (1758-1828) предложил свою теорию френологии, изучавшую внешние особенности черепа, которые являются показателями личных черт. Одни выступы на черепе считались индикаторами «нижних» функций мозга (агрессивности), а другие представляли «высшие» функции и склонности (мораль). Считалось, что у преступников «нижние» стремления преобладают над «высшими».
Количество складок и серого вещества в мозге животных увеличивается пропорционально их умственным способностям – от рыб и земноводных до копытных, кошачьих, приматов. На основании этого он предположил, что под выпуклостями черепа находятся скопления нервных клеток соответствующего отдела, отвечающего за то или иное человеческое качество. Например, выпуклая дуга, окружающая ухо, трактуется как “Инстинкты хищника, способность к убийству”. Однако во второй половине XIX века френологию стали именовать “псевдонаукой”.
Затем физиогномику и френологию сменила криминальная антропология. Эту науку связывают с работами итальянского криминолога Чезаре Ломброзо (1835-1909) и его учеников.
Ломброзо считал, что преступникам присущи аномалии внутреннего и внешнего анатомического строения, характерные для первобытных людей и человекообразных обезьян. Интересно, что это подтверждают новейшие исследования современных генетиков, но об этом ниже. Он является также автором идеи «прирождённого преступника». С первого издания своего сочинения о преступном человеке Ломброзо отчетливо отличает его от душевнобольного.
Прирожденный преступник – это особая разновидность рода человеческого. Первоначально Ломброзо признавал один общий тип прирожденного преступника; затем стал признавать их три: тип убийцы, вора и насильника. О тех же трех типах говорят и два других вождя антропологической школы Энрико Ферри и Гарофало:
1. УБИЙЦЫ. Отличаются обыкновенно стеклянными, холодными глазами, налитыми кровью, большим, часто орлиным, загнутым вниз носом, развитыми клыками, челюстями и скулами.
2. ВОРЫ. У них наблюдается особенная подвижность лица и рук, блуждающие маленькие глаза, сдвинутые брови, редкая борода, ушная раковина оттопыренная, поставленная углом, кривые, впалые, иногда курносые носы.
3. НАСИЛЬНИКИ. Отличаются блестящими глазами, вздутыми губами, женственными телодвижениями, разбитым или сиплым голосом.
У прирожденных преступников также относительно большой размер лица, по сравнению с остальной частью черепа, в чем усматривается признак «сравнительно низшего органического строения». То есть обезьяньи черты. В работе о женщинах Ломброзо выразил мнение, что преступницы превосходят по жестокости преступников-мужчин, но встречаются реже.
«С нравственной черствостью и нечувствительностью у прирожденных преступников соединяются непредусмотрительность, в силу которой они недоступны влиянию угрозы уголовного закона, отсутствие нравственного чувства, раскаяния и угрызений совести, а также сильно развитое тщеславие, превосходящее даже тщеславие артистов и литераторов, мстительность и особая гордость. Страсти прирожденных преступников – любовь, страсть к игре, к лакомой еде отличаются необузданностью, непостоянством и насильственностью. Даже благородные чувства и влечения у многих из них принимают болезненный характер и отличаются неустойчивостью. Кроме того, прирожденным преступникам присуща наклонность татуироваться. Кроме большой распространенности, – говорит Ломброзо, – поражает и самый характер содержания татуировок: бесстыдство, хвастовство преступлением и странный контраст дурных страстей, наряду с нежными чувствами».
Вот еще наблюдения:
«Недостаточная чувствительность и большая острота зрения сближают преступников с дикарями. Обоняние у преступников отличается большой остротой, особенно у преступников против половой нравственности, но вкус несколько притуплён. Прирожденный преступник обычно левша, и правое полушарие мозга работает у него более, чем левое. И в походке прирожденного преступника есть особенность: левый шаг у него длиннее правого и, кроме того, левая ступня образует с осевой линией больший угол, чем правая; те же особенности замечаются и у эпилептиков».
Особо Ломброзо выделяет нечувствительность прирожденных преступников к боли: «Я видел, как двое убийц, ненавидящих друг друга с давних пор и сделавших друг на друга донос, на прогулке подрались, причем один укусил другому губу, а тот вырвал у противника волосы; оба потом жаловались не на раны, повлекшие за собой тяжелые последствия, а на то, что им не удалось докончить мщения». Анальгезией Ломброзо и Ферри объясняют и недоразвитие у преступников чувства сострадания.
В литературе о криминальной антропологии говорится: «Прирожденный преступник, по учению Ломброзо, есть, прежде всего, анатомо-физиологический тип, т.е. субъект, отмеченный целым рядом своеобразных анатомических и физиологических признаков. Во всех частях его тела Ломброзо и его школа находят ряд характерных аномалий. Они измеряют преступника буквально с головы до пяток и всюду находят особенности. Одни из этих особенностей носят внешний характер и определяются прямо путем измерений соответствующей части тела на живых и мертвых людях, другие – скрыты внутри организма и обнаруживаются при вскрытии трупов. При этом в перечислении отличительных черт анатомии прирожденного преступника нет определенной системы. В беспорядке излагаются признаки самого разнообразного анатомического и биологического значения. У прирожденных преступников часто наблюдаются: асимметрия черепа, короткий лоб, выступающий профиль, различные уклонения формы черепных и лицевых костей».
Ломброзо выделил следующие основные признаки, присущие прирождённым преступникам:
необычно маленький или большой рост;
маленькая голова и большое лицо;
низкий и наклонный лоб;
отсутствие чёткой границы роста волос;
морщины на лбу и лице;
большие ноздри или бугристое лицо;
большие, выступающие уши;
выступы на черепе, особенно в области «центра разрушения» над левым ухом, на тыльной стороне головы и вокруг ушей;
пышные брови и большие глазницы с глубоко посаженными глазами;
кривой или плоский нос;
выдающаяся вперёд челюсть;
мясистая нижняя и тонкая верхняя губа;
ярко выраженные резцы и вообще ненормальные губы;
тонкая шея, покатые плечи при широкой груди;
длинные руки, тонкие пальцы.
Критики указывали, что аналогичные особенности существуют и у законопослушных личностей, а какой-либо статистической разницы в частоте их встречаемости нет. По этой причине в более поздних работах самого Ломброзо и его учеников помимо преступников, которые совершают преступления в силу биологической предрасположенности, выделяются также те, кто может пойти на нарушение закона под действием жизненных обстоятельств – случайные преступники или потенциальные.
Кроме этого, появилась теория о зависимости преступного поведения от типа телосложения, который, в свою очередь, связывался с работой желез внутренней секреции. Выделялось три основных соматических типа:
Эндоморфный – тенденция к ожирению, мягкая округлённость тела, короткие и тонкие конечности, тонкие кости, гладкая кожа; расслабленная личность с повышенным уровнем комфортности, любит роскошь, экстраверт.
Эктоморфный – преобладание кожи, хрупкое тело, тонкие кости, покатые плечи, маленькое лицо, острый нос, тонкие волосы; чувствительный тип с расстройствами внимания и бессонницей, проблемами с кожей и аллергиями.
Мезоморфный – преобладание мышц, костей и опорно-двигательной системы, большое туловище, широкая грудь, большие ладони и руки, плотное телосложение; активный, агрессивный и несдержанный тип личности.
Считалось, что у преступников в наибольшей степени выражены признаки мезоморфного типа.
24 июня 2009 г. СМИ распространили сообщение под называнием «Ген Преступника»:
«Ученые выявили ген преступника у мужчин. Мужчины с измененным вариантом гена моноамина оксидазы А (MAOA), называемого геном «воина», по словам ученых из Государственного университета Флориды, более вероятно присоединятся к бандам и будут применять оружие.
Именно сочетание генетики и среды развития человека рождает жестоких преступников, считают эксперты в области криминалистики. Банды обычно расценивались в качестве социального феномена, однако вариант гена MAOA (с тремя повторяющими участками) играет значительную роль в их формировании. Генетический вариант указывает на того члена группировки, который готов применить в ход оружие.
Ген MAOA катализирует окисление большого количества различных моноаминов, в том числе адреналина, норадреналина и серотонина, которые влияют на поведение. Варианты выработки нейромедиаторов, связанных со склонностью к насилию, относятся к наследственным и более распространены в культурах воинов и агрессоров».
Это открытие подтверждает справедливость учения Ломброзо о прямой связи между антропологией (генами и внешностью) и асоциальным поведением. А генетическая склонность применить оружие указывает на связь уже с другим аспектом – с темой убийства на войне.
Были исследования поведения человека на войне, впервые предпринятом каналом «National Geographic». Результаты были шокирующими. Оказалось, что в ближнем бою нормальный человек не способен стрелять в человека: немеют руки и пальцы на курке, темнеет в глазах – это, как выяснилось, НАШ ПРИРОДНЫЙ РЕФЛЕКС, запрещающий нам убийство. Но на фронте находилось около 2-5% «отморозков», которые, согласно Ломброзо, «сравнительно низшего органического строения». На них этот рефлекс не действовал, а убийство человека не вызывало негативных эмоций, даже приносило удовольствие.
Если в роте не было ни одного такого «отморозка», то она в первых же боях погибала. Если был хоть один – то выживала. На долю этих «отморозков» приходится порядка 90% потерь врага в ближнем бою. Эти «герои» получили массу наград за свои «подвиги» – но, как оказывается, вовсе не за храбрость, а за склонность к убийству, слабую чувствительность к боли и неспособность сопереживать страданиям другого существа. Они, повторю сообщение СМИ, «мужчины с измененным вариантом гена моноамина оксидазы А (MAOA), называемого геном «воина»». До войны и после войны они являлись социопатами, а понадобились стране только тогда, когда стало нужным массово убивать людей. Кстати, эти же «отморозки» составляли костяк органов ЧК-ГПУ-НКВД в СССР и Гестапо в Германии. Массовые расстрелы своего населения не вызывали у них переживаний.
Выскажу гипотезу, что все эти «отморозки» – носители генов неандертальца. Ведь черты социопата у Ломброзо совпадают с антропологией неандертальца: большие руки, чрезмерно широкие ладони, мезоморфный тип с «отсутствием чёткой границы роста волос» и пр.
Этот же тип внешности у героев войны и сталинских палачей. Вот почему теория криминальной антропологии была на Западе и в СССР объявлена «лженаукой». Критики указывали на внешность какого-нибудь героя войны и говорили: какой же это убийца? Он не убийца и не насильник, он наш герой: он убил своими руками 400 вражеских солдат.
Но какая разница, кого именно в массовом количестве убил этот мужчина с широкими волосатыми ладонями неандертальца? Главное, что убил ЛЮДЕЙ. А нормальный человек правило «Не убей!» нарушить не может по причине заложенного в Гомо Сапиенс рефлекса неприятия убийства. Поэтому все эти герои войны – это генетическое отклонение от нормы, субъекты «сравнительно низшего органического строения». В войну они потенциальные герои, а в мирной жизни – потенциальные убийцы и насильники…
Преодолеваем стереотипы: пять мифов об интеллекте и мышлении
Как живется женщинам, у которых лучше развито левое полушарие мозга?
Многие распространенные определения интеллекта антинаучны. Мы верим, что когнитивные способности можно измерить с помощью IQ-теста, математическое мышление присуще людям с более развитым левым полушарием, мужское и женское мышление отличаются, а хорошему лидеру необходимо прокачать эмоциональный интеллект. Что из этого правда, а что — миф? Разбираемся с популярными теориями об интеллекте и мышлении.
Физики и лирики
Гипотеза о различиях правой и левой части мозга пришла из науки, но в популярном изложении теорию изрядно исказили и самое главное — из нее выпала часть, связанная с изучением эпилепсии.
Все началось в 1960–1970 годы с исследования ученого Роджера Сперри и его студента Майкла Газзаниги, которое впоследствии принесло Сперри Нобелевскую премию в 1981 году. Сперри и Газзаниги заинтересовались экспериментальной методикой лечения эпилепсии, придуманной хирургом Уилльям ван Вагененом. Врач фрагментарно разъединял связь между левой и правой половиной мозга, осуществляемую за счет мозолистого тела черепа. Ван Вагенен утверждал, что умственные способности и поведение пациентов, в целом, оставались прежними. Однако Сперри, проведя осмотр больных, обнаружил некоторые специфические изменения: часть пациентов не могли назвать вещи, за распознавание которых была ответственна правая часть мозга, но узнавали предметы, за которые отвечала левая. Продолжив свои наблюдения, Сперри пришел к заключению, что за речь ответственна левая часть мозга. Так, за левой половиной закрепилась функция контроля языка и логики, а за правой — визуальное восприятие и ориентирование в пространстве.
Со временем, в массовой культуре укрепилась идея о том, что каждая половина мозга отвечает за свой тип мышления. При этом, у людей более развито одно из полушарий: если это левое, то такой человек лучше справляется с математикой, рациональным мышлением и логикой; если это правое — то человеку присуще творческое мышление, и он склонен к импровизации.
Более поздние исследования доказали, что дихотомия полушарий преувеличена. Для математических же задач и вовсе принципиальна связь между половинами мозга. Чем сложнее задача — математическая или любая другая — тем большее значение приобретает обмен информацией между двумя половинами мозга, в этом соглашаются современные ученые.
Научный журналист Карл Циммер поясняет, что в популярной психологии упускаются особенности взаимодействия между левым и правым полушарием. К примеру, левое полушарие специализруется на распознавании звуков, из которых складываются слова, и синтаксисе фразы, но у него нет монополии на обработку речи. А правое полушарие помогает распознавать интонацию, ритм и выражение, с которым произносится фраза.
Для понимания речи собеседника нам не обойтись без задействования обеих половин мозга.
Эмоциональный интеллект
Понятие «эмоционального интеллекта» популяризировал журналист Дэниел Гоулман в 1995 году, подхватив термин, предложенный ранее двумя психологами Джоном Майером и Питером Саловей. В определение ЭИ (эмоционального интеллекта) входит способность распознавать чужие эмоции и понимать свои, умение различать разные типы эмоций и применять эти знания на практике.
Традиционное представление об эмоциональном интеллекте основано на двух предположениях:
- Можно научиться точно определять эмоции другого человека.
- Эмоции — это непосредственная реакция на внешние события, и, при желании, они поддаются объяснению и контролю.
Лиза Фелдман Баретт, доктор психологии и автор книги «Как создаются эмоции: секретная жизнь мозга» объясняет в своей статье, почему восприятие эмоций как некого набора универсальных состояний (злость, обида, зависть, радость и т. п.) ошибочно. Баретт уверена: заранее заготовленные шаблоны лишь заведут нас в тупик; чем больше мы тренируемся видеть новые, необычные модели поведения — тем лучше.
Впрочем, у исследователей есть и ряд других претензий к теории эмоционального интеллекта:
- Большинство определений эмоционального интеллекта слишком обтекаемы и грешат обобщениями, поэтому их едва ли можно применять в научном контексте. Более того, они пересекаются с некоторыми другими конструктами из области психологии, например, с тестами на психотип.
- Так как не существует четкого определения эмоционального интеллекта, то неясно, возможно ли его отнести к когнитивным характеристикам, способностям, которым обучаются, врожденным знаниям и навыкам или приобретенным чертам.
- Учитывая предыдущие пункты, сложно сказать, как измерить или оценить эмоциональный интеллект. В зависимости от определения, способы тестирования или изучения будут разными.
Как насчет многочисленных тестов, созданных для измерения ЭИ, и текстов о том, почему успешным руководителям нужно развивать эмоциональный интеллект? Такие тесты скорее можно отнести к индустрии развлечений, чем к науке. Уже к 2004 году благодаря мета-исследованию американских психологов стало ясно, что корреляции между продуктивностью на работе и эмоциональным интеллектом статистически незначительна.
К слову, сам Гоулман не ожидал, что его книга приобретет такой широкий резонанс — в особенности, в сфере менеджмента и карьерных советов. По мнению журналиста, некоторые авторы статей делают заявления о важности эмоционального интеллекта для развития карьеры и лидерских качеств, безосновательно и искажая изначальную идею автора.
IQ-тест показывает уровень интеллекта
Тест на определение коэффициента интеллекта вызывает множество споров. Одни говорят, что в нем не учитываются различия, присущие разным культурам, из-за чего у белых европейцев результаты всегда будут выше. Другие обращают внимание на разницу между ситуацией прохождения теста и поведения человека в действительности — это напоминает аргумент об ограниченности данных, полученных в лабораторных условиях. Впрочем, главная проблема кроется в другом.
Тест Стэнфорд — Бине, один из наиболее популярных тестов на определение коэффициента IQ, предполагает, что всю совокупность различных навыков и умственных способностей можно суммировать и выразить через единый показатель. Научный журналист Роджер Хайфилд обоснованно считает такое обобщение ненаучным и бессмысленным. До сих пор не существует универсального определения интеллекта, однако мы можем измерить некоторые из когнитивных способностей. Такие как кратковременная память, логическое мышление, лингвистические навыки и ряд других. Хайфилд и его коллеги выяснили, что как минимум эти три типа мышления активизируются в мозге независимо друг от друга. И простое сложение активности того или иного региона мозга не способно отразить реальную картину когнитивных процессов, происходящих в наших головах.
Мы используем 10% своего мозга
Миф о том, что мы обычно задействуем лишь 10% своего мозга, пользуется особой популярностью в массовой культуре и существует едва ли не с начала XX века. Благодаря нему легко представить, будто в каждом из нас дремлет супергерой, которого можно разбудить при желании и определенной тренировке. На этом сюжете, в частности, спекулирует Люк Бессон в своем фильме «Люси», где главная героиня оказывается способна управлять всем объемом и потенциалом своего мозга. К той же идее нередко прибегают авторы программ по саморазвитию и самопровозглашенные лайфкоучи.
Доказать антинаучную природу этой теории можно несколькими способами. К примеру, снимки, сделанные с помощью позитронно-эмиссионной томографии, показывают, что во время выполнения разных когнитивных задач активируется бОльшая часть мозга.
С точки зрения эволюции, теория также звучит неубедительно: зачем человеку нужен такой огромный мозг, если 90% объема — не функционально, при этом на поддержание его жизни уходит много энергии.
Кроме того, будь этот миф правдой, люди, часть мозга которых пострадала в результате несчастного случая или болезни, не заметили бы особенной разницы в своем поведении и самочувствии после инцидента. В действительности же, увы, почти ни один случай повреждения мозга не остается без последствий для человека.
Мужской мозг отличается от женского
В своей недавней книге «Гендерный мозг» Джина Риппон, специалист по когнитивной нейровизуализации, разоблачает известный стереотип о мужском и женском типе мышления.
Центральная мысль Риппон строится вокруг социальной и культурной природы мифа. Как ни грустно это осознавать, пока общество и доминирующая культура производит, а не подавляет гендерные клише, избавиться от псевдонаучных теорий, подобных идее о гендерном мозге, крайне сложно. Автор книги признается, что ее собственное исследование было попыткой обнаружить различия между мужским и женским мозгом. Лишь сопоставив данные нескольких научных трудов, Риппон была готова признать абсолютную несостоятельность мифа.
Одна из последних находок, позволяющих разоблачить теорию гендерного мифа, — тот факт, что наш мозг меняется на протяжении жизни. На возникновение новых нейронных связей влияет не только образование, но и наша работа, хобби, привычки и занятия спортом. Таким образом, с точки зрения различия между мозгом разных людей, жизненный опыт имеет гораздо большее значение, чем пол. Мозг московского доставщика еды будет сильно отличаться от мозга бразильского футболиста и от мозга нью-йоркского таксиста на пенсии.
Риппон говорит, что идея мужского или женского мозга подразумевает гомогенность, статичность и типизацию мышления. Словно все мужчины похожи друг на друга. В то время как принцип пластичности мозга утверждает несостоятельность конфликта между природой и воспитанием.
Наука с человеческим лицом: психологи проверили, как люди воспринимают внешность ученых
Светлана Гуриева и Леонид Ромащенко
29 мая 2017
0
Valery Sidelnykov / shutterstock.com
Человеческое восприятие так устроено, что большую часть информации мы получаем с помощью нашего зрения. Именно благодаря этому явлению родились такие известные пословицы, как: “Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать” и “Встречают по одежке, а провожают по уму”.
Деятельность ученого проходит, как правило, вне взора наблюдателей. А открытия, которые продвинут человечество вперёд, можно делать с трёхдневной щетиной и пятнами от кофе на халате. Но как внешность помогает сконструировать образ исследователя в глазах обывателя? Специалисты из Эссекского и Кембриджского университетов озаботились этим вопросом и провели собственное исследование.
Для начала была составлена группа из физиков и генетиков США и Великобритании, внешность которых использовали как пример.
Затем респондентов просили оценить каждое представленное лицо по нескольким параметрам: ум, привлекательность и предположительный возраст. После оценки участники указали, насколько им хотелось бы узнать о работах каждого из них.
В результате, респондентам было более интересно узнать о работах привлекательных ученых и тех, которые выглядят честными и компетентными. Чуть больше интереса участники проявили к пожилым специалистам и чуть меньше к исследователям женского пола.
С другой стороны, эксперимент показал, что респонденты склонны считать работы более привлекательных ученых менее важными.
Экспертное мнение
Светлана Дзахотовна Гуриева, член диссертационных советов по специальностям социальная и политическая психология, общая психология, педагогическая психология, эксперт РГНФ
«В ряде современных экспериментальных исследований было доказано, что внешность оказывает значимое влияние на восприятие, приписывание положительных качеств и т.д. В 1972 г. Дион (Dion) предпринял попытку доказать, что характер человека можно определить по лицу (люди наделяют более позитивными индивидуальными чертами характера и личностными качествами тех, кто кажется им внешне привлекательными). Эллис Игли (Eagly, 1991 г.) пришла к выводу, что более привлекательные люди воспринимаются как более общительные, обладающие социальными навыками, и более влиятельные. Однако Шеперд (Shepherd, 1989 г.) предупреждает, что нет никаких оснований думать о том, что можно дать точную оценку умственных способностей человека по его лицу.
Роль внешности и отношение к человеку было показано в экспериментах А.А. Бодалева. Им было доказано, что самое первое впечатление обусловлено признаками, характеризующими внешность человека.
Результаты, представленные в данном исследовании, продолжают традицию изучения влияния внешности на то, как коммуникатор будет оценен, как люди воспримут полученную информацию и насколько будут ей доверять. Это влияние, как известно, опосредовано, в том числе существующими стереотипами относительно конкретных социальных групп. Сформировалось устойчивое стереотипное суждение, что “хороший ученый” менее озабочен своей внешностью, так как для него важнее всего наука. Соответственно, привлекательный человек может не вписываться в стандартный образ ученого в глазах массовой публики».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.